Не тобой болеет сердце кто автор

Не
тобой
болеет
сердце,

Сердце
бедное
не
жаль,

А как
в небе
осень
перцем,

В доме
холод
и печаль.

Я укрою
поцелуи

Серой
ниточкой
дождя.

День
не
кончен,
день
не
начат,

Если
рядом
нет
тебя.

Не
о том,
что
было
раньше,

Не
о том,
что
ждёт
теперь,

Не
расскажет
мой
приятель,

Мой
неласковый
апрель.

Ты
пугливой
ланью
где-то

Промелькнёшь
в лесах
моих,

Затуманенное
небо
разливая
на
двоих.

Не
тобою
сон
тревожный,

А как
стану
снова
петь,

Голос
тихий,
голос
ложный

На
себя
накличет
смерть.

И пойдёт
по
горлу
ветер,

И откроются
врата.

Хоть
и врозь,
но
всё
же
вместе,

Ты
живёшь,
и я жива.

Источник

Глава 14

Не тобой болеет сердце


— Вы верите в чудеса?
— Сегодня нет.
Le Fabuleux Destin d’Amelie Poulain

Было не понять, какое время суток за окном – серое, да даже нет, не серое, коричневое небо и утром, и вечером, и днём; солнце, похоже, взяло отпуск и гостило наверняка где-нибудь на Ямайке. А в Париже было сыро, ветрено и как-то коричнево. Везде, кроме маленькой квартирки на улице Гренель вблизи бульвара Сен-Жермен. Там было тепло, кофеварка только что отключилась, сварив ароматный напиток, в плетёной корзиночке на столе лежали свежие кексы. Паровое отопление было оплачено ещё с лета и батареи грели на славу, не в пример человеческим душам.

Тони была в этой уютной квартире одна. Завернувшись в огромный кашемировый плед и прислонившись спиной к такой тёплой и душевной батарее, она сидела на полу крошечной гостиной и старалась не думать. По телевизору шли новости, потом они закончились, и начался какой-то фильм, потом закончился и он, а она всё сидела в той же позе и старалась найти объяснение своему одиночеству. Но не находила.

Паскаль любил её. Слишком сильно. Слишком, чтобы выдержать это самому.

Они прилетели в Париж три недели назад. Она ещё никогда не знала Паскаля таким – смотрящим на неё так, словно от неё зависит его жизнь. Он жил так же, как раньше, и одновременно иначе, он делал всё, как обычно, но с какой-то незримой оглядкой – так ли, хорошо ли, как будто постоянно боялся оступиться и потерять Тони. Он словно уже знал, что это произойдёт.

Три дня назад он уехал. Поспешно собираясь, он объяснял ей, что назначены съёмки рекламного ролика и на найденной натуре они пробудут максимум два дня. Тони чувствовала, что он ждёт, что она попросится с ним, но она молчала, а сам он не попросил. Это насторожило её, правда, только сейчас. Броситься к нему? А нужна ли она? Звонок мобильника выхватил её из оцепенения, она посмотрела на экран – с него смотрело улыбающееся лицо её Паскаля. Её ли?

— Привет! – сказала она в трубку сиплым голосом.

— Ты заболела? – Его голос был встревоженным.

— Нет. Как ты?
Ну, солги уже что-нибудь!
Она слышала, как на заднем фоне смеялись и разговаривали. Он явно звонил не из номера отеля.

— Я очень соскучился!
Вот и солгал.

— Когда ты…

— А ты? — спросил он, и Тони услышала шумный выдох в ожидании.
— Я тоже… — Она не успела договорить, потому что услышала: «Ma douce*, ты идёшь? Сколько можно ждать!» и звук поцелуя.

— Тони! Это не то, что ты…

— Конечно, это не то! — И она нажала кнопку отбоя.

Тони уснула всё под тот же мерный звук говорящего телевизора, кексы так и не были съедены, да и кофе давным-давно остыл.

Куда и когда всё уходит? Или теряет тот, кто хочет потерять?

Под утро она услышала, как открылась дверь – Паскаль приехал ранним утром. Он прошёл в ванную, и вскоре шум воды снова убаюкал ее, Тони задремала. Поправила
— Вставай, соня! – Он наклонился на ней и потёрся носом о её щеку. От него пахло кофе. Она приоткрыла глаза и увидела, как солнечный свет скользит по его ресницам.

— Ты возишь с собой солнце?

— Что? – он шумно выдохнул и широко улыбнулся. И она понимала, что это выдох облегчения от того, что она просто улыбнулась ему, а не начала ссору.

— Просто ты приехал, и вышло солнце. Как вчера повеселился?

Читайте также:  Болит голова и в районе сердца

Он зря надеялся избежать объяснений.

— Тони, ну ты же знаешь, как это бывает – мы просто сходили в клуб, посидели, выпили немного.

— Немного? И что это за «Ma douce»? – Её глаза со сна были темнее, чем обычно, и это нравилось ему.

— Немного, правда, а «douce» — это прозвище, прицепившееся ещё с университета.

— Ты не говорил мне. — Она разгребла волосы пальцами и потёрла глаза.

В простых фланелевых штанах и растянутой футболке, с растрёпанными со сна волосами она походила на персонажа из детского мультика. Сейчас она ему показалась очень ранимой и хрупкой, и какой-то особенно беззащитной. Почему-то сердце сдавила боль, словно он почувствовал, как нечто непрошенное уже стучится в окна и двери, и как будто заранее знал — Тони обязательно впустит это нечто, она уже виделась с этим раньше… а он… он не сможет защитить ни её, ни себя… это сильнее его, это сильнее их, и это отберёт её у него навсегда. Он отвернулся и крепко сомкнул веки – нет, он не сможет без неё, он просто не захочет без неё, ничего не захочет.

— Тони, нас пригласили на модный показ.

— Точнее тебя пригласили. — Она стянула волосы резинкой на затылке и встала с кровати.

— Я без тебя не пошёл бы, и они прислали приглашение на два лица.

— Это обязательно? Мне так не хочется…

— Думаю, обязательно. — Он подошёл к ней сзади, обнял и уткнулся носом ей в шею. Его тёплое дыхание коснулось её кожи, и она почувствовала, как мурашки побежали по спине, цепляя по пути цветы желания, позволяя им распуститься. Девушка повернулась в кольце его рук.

— Когда? – Она провела кончиками пальцев по его верхней губе. Он прикрыл веки.

— Вечером, – ответил парень, касаясь губами её щеки.

— Сегодня? – Она обрисовала губами его скулу, его щетина покалывала её нежную кожу.

— Да… — и полотенце, которое он повязал на бёдра, выходя из душа, отлетело в сторону.

***

Француаза сидела на узкой кушетке в коридоре второго этажа особняка Ламарков. Глаза её были закрыты, затылком она прислонилась к стене и ждала, ждала вот уже больше четверти часа, когда из покоев герцога выйдет семейный доктор. Перед её глазами то и дело проплывали картины последних двух часов…

После того, как месье Камбьен скомандовал прервать казнь, вся площадь взорвалась недовольными выкриками, а после и вовсе пришла в хаотичное движение. Все толкались, пытаясь приблизиться к телу Ламарка. А тело герцога, которое только что было растянуто до предела человеческих возможностей, было опущено на землю. Робер был неподвижен, и, казалось, бездыханен, но подбежавший к нему тюремный исполнитель приговора, прощупав пульс на шее, кивком дал понять Камбьену, что Ламарк дышит. Пока ещё дышит. Камбьен отдал распоряжения тюремщикам снять оковы с герцога и перенести его в тюрьму.

Фрацуаза была на каком-то диком и совершенно не поддающемся никакому объяснению подъёме сил.

— Луи, отпусти меня. — Парень всё ещё держал её, боясь отпустить.

— Но, мадемуазель…

— Я сказала – отпусти! Я в порядке, и буду в порядке, ты слышал?! – Парень разжал руки, изумлённо глядя в совершенно бледное лицо девушки.

Француаза выбралась из толпы и заспешила к дому, который стоял на другой стороне площади. Она не знала наверняка, правильно ли поступает, но знала, что медлить нельзя.

— Ваше Величество! – Девушка подоспела к подъезду дома как раз в то самое время, когда королева выходила и собиралась сесть в карету.

Медичи остановилась и посмотрела на девушку, Француа невольно съёжилась от её колючего взгляда.

— Ваше…

— Ты что-то хотела? – Екатерина уже знала, о чём собиралась просить эта девчонка.

— Ваше Величество, я умоляю вас – отдайте мне его! – Девушка готова была упасть на колени, и Медичи почувствовала это, как безошибочно чувствовала всегда, когда жертва попадалась на крючок.

— Отдайте? Да что ты о себе возомнила! — Ох, как же любила королева- хищница подразнить добычу, перед тем как съесть.
— О! Пожалуйста! Ведь он… — У Француазы ком стоял в горле, и глаза щипало от непролитых слёз.

— Умирает?

— Да! Нет… я не знаю…

— Но, милая моя, ты, же знаешь, что просто так я этого позволить не могу.

— Ваше Величество, смилуйтесь! Я выполню любой ваш приказ, только отдайте мне… — Язык не поворачивался сказать о Робере «тело».

Читайте также:  Болит сердце как избавиться

Медичи, услышав то, что и хотела, буквально возликовала в душе.

— Что ж… — Медичи пыталась скрыть довольную улыбку. — Можешь забрать его.

Француаза ворвалась в камеру герцога, словно вихрь, не имея на посещение Бастилии никакого письменного разрешения, она беспрепятственно прошла в тюрьму, но в такие моменты только сумасшедший заметит подвох.

По приезду в дом Ламарков, девушка распорядилась вызвать доктора, а сама принялась устраивать герцога на кровати так, чтобы ему было удобнее. Робер не подавал никаких признаков жизни, его тело было неподвижно, дыхание еле различалось. Но девушка не теряла надежды. Когда прибыл доктор, он приказал приготовить тёплые полотенца, бинты и попросил бутылку крепкой настойки. Последняя просьба привела девушку в замешательство, но была выполнена незамедлительно.

И вот уже почти четверть часа Фроу сидела под дверью покоев герцога и ждала. Волосы её растрепались ещё утром, подол платья был вымазан в грязи, она не ела ни крошки со вчерашнего вечера, но ей было всё равно. Она вся превратилась в слух, пытаясь уловить хотя бы тихий стон из спальни герцога. Но всё было тихо.

«Один умрёт!» — ядом вытекло из памяти, сжигая хрупкую надежду. Девушка словно бы задохнулась от этой непрошеной мысли, её пальцы разжались, и склянка с нюхательными солями выпала, с тихим звоном катясь по ковру. В этот миг дверь комнаты Ламарка распахнулась, и доктор вышел на порог. Он посмотрел на девушку усталыми глазами и кивнул в знак того, что она может войти.

Француаза подошла к кровати Робера. Напряжённо всматриваясь в лицо герцога, она пыталась уловить хотя бы малейший намёк на то, что жизнь не угасает в нём — еле заметное движение век, случайный трепет ресниц, чуть слышный стон – хоть какой-то лучик надежды. Но о был неподвижен.
— Он в горячке. — Голос доктора вывел девушку из оцепенения. – Благодарение Богу, они не перерезали сухожилия, я вправил только левое плечо, правое безнадёжно, но… если переживёт эту ночь…

«Если переживёт эту ночь…» — многоголосьем отдалось в голове.
— Месье Пико, я распорядилась накрыть вам ужин в столовой и приготовить постель в гостевой спальне. — Француаза была на удивление спокойна.

— О нет, миледи, спать сегодня мне не придётся, а вот вы идите и поужинайте, иначе я вас не допущу к постели больного.

Девушка кивнула и спустилась в столовую — вкуса еды она не чувствовала, но послушно ела холодную телятину и сыр, механически глотая. Позже, поднявшись в спальню герцога, Француаза приоткрыла окно и села в изножье кровати.
Ночь опускалась на город, и в приоткрытое окно было слышно, как проезжали кареты и повозки, разговаривали люди. Но вскоре все стихло, и только ночная цикада тихо стрекотала на старом дереве.

«Отпусти одного… отпусти одного… отпусти…»

Девушка, было, задремала, но что-то вырвало её из дремоты, и она открыла глаза. У кровати на стуле с высокой спинкой сидела та самая старуха и что-то теребила в руках.

— Что ты здесь…

— Ш-ш-ш… — Старуха поднесла палец к губам, призывая Француазу замолчать. – Тише, не пугай.

— Кого? И откуда ты здесь взялась? – шёпотом спросила девушка.

— Сама знаешь.

— Не знаю! В том-то и дело!

— Ммм… какая недогадливая ты, однако. Не пугай его смерть, а то она вернётся, сиди тихо. И я где-то рядом, видит тот, кто хочет видеть.

— Он умрёт?

— Да… но не сегодня. — Старуха встала с кровати, подошла к девушке, и Француаза вновь поразилась, какие молодые у неё глаза. – На вот.

На ладонь девушки опустился гребешок для волос.

— Расчеши утром ему волосы этим, но смотри, сожги потом сразу.

Гребень был из тёмного дерева, с какими-то знаками и витиеватыми линиями, они были вырезаны не слишком аккуратно, но глубоко, и узор спускался сверху на зубцы.

Когда Француаза подняла глаза от гребня, в комнате уже никого не было.

Утро пробивало свой пасмурный свет сквозь толщи облаков. Холодок рассвета проник в комнату. Доктор задремал в высоком кресле у кровати, бутылка с настойкой была наполовину пуста. Француаза отошла от кровати к камину и посмотрела, как догорающие угли мерцают красным. Она положила в камин новое полено и снова присела на кровать, осмелившись взять герцога за руку. Медленно поднеся гребень к голове Ламарка, Француаза прикоснулась им к волосам – раз, другой, третий… и ей показалось, что узоры на гребне ожили — линии и лепестки стали переплетаться, а знаки начали складываться в слова, но этого языка девушка не знала.

Читайте также:  Сердце болит у льва

И тут ей показалось, что веки его дрогнули! Она слегка сжала ладонь Робера.

— Пить… — прошелестел еле слышный голос Ламарка.

Не помня себя от радости, Француаза схватила со стола стакан с водой, но задела им другой, пустой, и от этого перезвона проснулся доктор.

— Что случилось?

— Месье Пико, герцог просит пить!

— О! Отлично! А теперь, моя дорогая, я попросил бы вас оставить меня наедине с пациентом, пригласить двоих лакеев и пройти в свои покои и отдохнуть.

— Нет, я останусь.

— Нет, миледи, если вы сейчас же не отправитесь в постель и не поспите, хотя бы пару часов, я вынужден буду дать вам снотворное и не подпускать к больному.

— Но…

— Идите, миледи.

Француаза посмотрела на Робера — ей показалось, что пусть еле-еле, пусть едва лишь, но со щёк милорда сходит бледность и смерть отступает.
Она кивнула доктору, и, выходя, подошла к камину и бросила в разгоревшийся огонь старухин гребень. Упав на горящее полено, гребень стал гореть не сразу, и девушка видела, как расползаются по дереву изумрудные паутины, стирая знаки и линии, унося в спасительный огонь свою тайну.

В спальню девушка не пошла, вместо этого она вышла через заднюю дверь в сад и, минуя шикарные клумбы, розарий и небольшой фонтан, направилась в часовню Ламарков. Опустившись на колени и сложив на груди руки, Француаза смотрела на распятие, не произнося ни одного молитвенного слова.

«Отпусти одного, отпусти одного, отпусти, отпусти…»

И теперь она, похоже, поняла, кого ей надо отпустить.

***

На ней было чёрное платье, которое плотно облегало стройное тело, и туфли на высоких каблуках – наряд совершенно не её, но выбранный Тони в знак протеста просьбам Паскаля одеться монашкой. Она не пыталась его провоцировать, просто не любила, когда ей что-либо навязывают. Хотя чего уж там – хотела провоцировать, хотела чтобы он бесился, хотела, чтобы не было саднящего чувства приближающейся потери от того поцелуя, что шёл фоном в телефонном разговоре. А сейчас, стоя с бокалом шампанского в руке и улыбаясь какому-то месье, чью фамилию невозможно было выговорить, не сломав язык, она страшно злилась на себя за то, что сглупила и согласилась пойти не только на сам показ, но и остаться на вечеринку. Паскаль разговаривал то с одними знакомыми, то с другими, а потом, предупредив, что ему необходимо переговорить с режиссёром новой рекламы, исчез из её поля зрения.

Тони устало оглядела зал в тщетной попытке найти своего парня, когда её взгляд привлекла кепка, точнее бейсболка, надетая задом наперёд. И вот эта «бейсболка» чуть наклонила голову, что-то сказав своей спутнице, отчего та, широко улыбаясь, прильнула к плечу «бейсболки». Тони узнала «бейсболку».

Извинившись перед месье, она поставила свой бокал официанту на поднос и поспешила на поиски Паскаля. Дойдя почти до конца бесконечного коридора, который был тускло подсвечен настенными светильниками, она остановилась – за углом совершенно отчётливо ссорились двое. Или мирились?

— Подожди, Софи! – Услышала Тони голос Паскаля. – Ты всё не так поняла.

— Разве? – ответила загадочная Софи. – По-моему, всё предельно ясно! Я достаточно хороша, чтобы трахать меня в своём трейлере на съёмках, но не достаточно хороша, чтобы… — прерванная на полуслове Софи умолкла.

Теряет тот, кто хочет потерять.

На секунды Тони оцепенела. Язык присох к нёбу, в животе всё скрутилось в тугой узел, но ноги послушно несли её обратно в зал. Руки взяли полный бокал с подноса, губы чувствовали пузырьки шампанского.

Мир вокруг был всё тот же — до смешного, до дикости прежний. Безразлично-справедливый, убийственно-нежный, пьяняще-жестокий.

— Терпеть не могу шампанское, — услышала Тони у себя за спиной знакомый голос, и, повернувшись, столкнулась лицом к лицу с обладателем самых серых глаз на свете.

Когда думаешь, что хуже быть уже не может, у «хуже» открывается второе дыхание.
__________
Ma douce* — Мой сладкий.

***********************************************************
Вот и новая глава, спасибо всем кто ждал. Очень прошу извинить меня за такую долгую паузу между главами. История пишется, пусть и медленно, но пишется… я надеюсь, что впредь буду расторопнее. Буду рада вашим комментариям!

Источник: https://twilightrussia.ru/forum/37-15452-7

Источник